Snow job
Большая игра (фрагмент)
Дженни Ферченко
© Дженни Ферченко, 2017
ISBN 978-5-4485-1935-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Первое издание.
Автор защищен моральным правом в соответствuu с Актом о защите Авторских, Дизайнерских и Патентных и прав от 1988.
Все права защищены. Данное издание не может ни каким образом полностью либо частично быть переиздано, использовано, передано к использованию или распространению в какой-либо форме кроме той, в которой оно издано.
Copyright © 2017
First edition.
The author asserts the moral right under the Copyright, Designs and Patents Act 1988 to be identified as the author of this work.
All rights reserved. No part of this publication may be reproduced, stored in a retrieval system or transmitted, in any form or by any means without the prior consent of the author, nor be otherwise circulated in any form of binding or cover other than that with which it is published and without a similar condition being imposed on the subsequent purchaser.
Это художественное произведение. Имена, персонажи, места и события – продукт творчества и выдумки автора. Любые совпадения с реальными людьми или событиями – чистая случайность.
– Моей любящей маме, чью любовь я не всегда могла принять.
СОДЕРЖАНИЕ
Пролог
Глава первая. Леман Бразерс 3
Глава вторая. Потеря 13
Глава третья. Икра 21
Глава четвертая. Fidus Achates 29
Глава пятая. Брик Лейн 37
Глава шестая. Предложение 47
Глава седьмая. Обратно в СССР 63
Глава восьмая. Святая Катерина 71
Глава девятая. Papillon 79
Глава десятая. Христос Спаситель 87
Глава одиннадцатая. Unforgiven 97
Глава двенадцатая. Ужин 107
Глава тринадцатая. Брак Акбара 119
Глава четырнадцатая. Рулетка 125
Глава пятнадцатая. Деньги любят тишину 135
Глава шестнадцатая. Большая Медведица 143
Глава семнадцатая. Мартышкин труд 151
Глава восемнадцатая. Вавилонская блудница 159
Глава девятнадцатая. Одиллия 171
Глава двадцатая. Исполнение 181
Глава двадцать вторая. Делай, что хочешь 195
Глава двадцать третья. Ручной тормоз 207
Глава двадцать четвертая. Взрыв 219
Глава двадцать пятая. 140 децибел тишины 227
Глава двадцать шестая. Разрушенная 233
Глава двадцать седьмая. Благотворительность 243
Глава двадцать восьмая. Rolling Stone 257
Глава двадцать девятая. Северск 265
Глава тридцатая. Причина 273
Глава тридцать первая. Порт 287
Глава тридцать вторая. Счет 297
Глава тридцать третья. Белая тьма 305
Глава тридцать третья. Snow Job 315
Эпилог
Эпиграф:
«Главное, самому себе не лгите. Лгущий самому себе и собственную ложь свою слушающий до того доходит, что уж никакой правды ни в себе, ни кругом не различает, а стало быть входит в неуважение и к себе и к другим. Не уважая же никого, перестает любить, а чтобы, не имея любви, занять себя и развлечь, предается страстям и грубым сладостям, и доходит совсем до скотства в пороках своих, а все от беспрерывной лжи и людям и себе самому. Лгущий себе самому прежде всех и обидеться может. Ведь обидеться иногда очень приятно, не так ли? И ведь знает человек, что никто не обидел его, а что он сам себе обиду навыдумал и налгал для красы, сам преувеличил, чтобы картину создать, к слову привязался и из горошинки сделал гору, – знает сам это, а все-таки самый первый обижается, обижается до приятности, до ощущения большего удовольствия, а тем самым доходит и до вражды истинной…»
– Федор Михайлович Достоевский
Пролог
Нет ничего, чего бы вы не могли слышать. Почему именно вам я хочу это рассказать, и именно вам, – не знаю; может быть потому, что я вас очень люблю. Эта несчастная женщина глубоко убеждена, что она самое павшее, самое порочное существо из всех на свете. О, не позорьте ее, не бросайте камня. Она слишком замучила себя самое сознанием своего заслуженного позора! И чем она виновата, о боже мой! О, она поминутно в исступлении кричит, что не признает за собой вины, что она жертва людей, жертва развратника и злодея; но что бы она бы вам не говорила, знайте, что она сама первая не верит себе и что она всею совестью не верит, напротив, что она… сама виновата.
Морозный воздух кусает мои щеки и руки. Я опираюсь на крыльцо, и в этот момент мой айфон выскальзывает из рук и падает экраном вниз на каменные плиты.
Они его убьют! Они убьют его… а потом убьют меня…
Моя душа кровоточит, и кровь медленно, беспокойно, тихо и неуклонно поглощает всю меня.
Высокая тонкая берёза стоит посреди иссохшего бесцветного сада. Слабый ветер играет с бахромой на её длинных ветвях, и крошечные мерцающие снежинки вспыхивают и сгорают в золотом огне низкого слепящего солнца, возвещая начало зимы.
Снежинки покрывают холодную грязную землю серебряной шалью, очищая все грехи лета и осени… и этот управляемый хаос, в котором мы все погрязли – огромный ресурс власти для таких людей как Акбар… для тех, кто, не моргнув глазом, сделают всё что угодно, совершат самое безжалостное насилие, только ради того, чтобы защитить свои деловые интересы.
Я ушла от него, знаете почему? Именно что бы доказать только мне, что он – низкая тварь. О, может быть вы этого не поймете… Знаете ли, что в этом всем обмане для него, может быть, заключается какое-то ужасное, неестественное наслаждение, точно отмщение кому-то. Иногда я пыталась ему помочь, что он как бы опять видел вокруг себя свет; но тот час же опять возмущался и до того доходил, что меня же с горечью обвинял за то, что я высоко себя ставлю, и что он ни от кого не требует ни высокомерного сострадания, ни помощи, ни «возвеличения до себя».
Всё вокруг – словно чистое полотно… снежная пелена… защищающая новый урожай, освобождающая место для новой жизни.
Я искренне радуюсь солнцу. Новый день начался. Я вдыхаю его свежесть. Некуда бежать. Всё что мне нужно находится прямо здесь… в моём сердце… в моём кровоточащем сердце… Даже если оно перестанет биться, всё равно никто не сможет забрать у меня воспоминание, как ты держал моё лицо в своих руках.
Мы все хотим познать красоту жизни… Но чего-то всегда не хватает. Однако ничто не мешает познать красоту смерти… впрочем, немногие желают воспользоваться этой возможностью.
Если я умру сегодня, я вкушу эту красоту.
Всё замедляется в сонной тишине. Я улыбаюсь ленивому солнцу, снегу на ветвях, счастью в своей душе, которое только он мог увидеть… ещё до того, как это смогла увидеть я.
Если я не могу спасти его, по крайней мере, я могу рассказать эту историю…
Глава первая. Леман Бразерс
Темные стены душевой кабинки давят на меня словно стены гроба, затягивая меня в свою темноту. Я чувствую, как вчерашний снежок всё ещё тает во мне, пока я вытираю пот бумажными полотенцами и застегиваю строгую черную юбку.
Почему он сказал, что я могу пропустить утреннее собрание? За последние два года он никогда не позволял мне пропускать собрания. Алекс всегда твердил: «Неважно насколько ты пьяная, обдолбанная, больная или уставшая, в шесть-тридцать ты должна быть в зале заседаний и конспектировать все обновления, произошедшие за ночь».
Но что насчет того поцелуя? Он был таким нежным… таким настоящим… как будто он никогда не целовал меня раньше… может он, наконец-то, понял что любит меня? Мечты всё-таки сбываются.
Вены над моими глазами пульсируют всё сильнее, я вся покрываюсь потом, я больше не могу себя контролировать. Я наклоняюсь над раковиной, и меня тошнит. Я пытаюсь не запачкать волосы и блузку.
Я быстро смываю зелёные и желтые нечистоты и вытираю всё насухо. Головокружение буквально убивает меня… Но я не должна поддаваться. Мне поможет крепкий черный чай с сахаром. Заодно он скроит кислый привкус у меня во рту. Именно такой чай для меня заваривала мама…
Чёрт, уже поздно! Скоро все начнут возвращаться к своим рабочим столам после утреннего собрания. Если я приду позже всех, мне придётся на виду у всех пройти по «тропе позора» под их бурные ядовитые аплодисменты.
Нужно поторопиться.
Неожиданно новая волна поднимается из моего желудка и меня снова рвёт… снова и снова. Мне едва хватает сил, чтобы открыть кран. Я обессилено падаю на деревянную скамью. Похожая скамья стояла в саду у мамы… цветущие розы и георгины… сладкий, пьянящий запах цветов и винограда. Мама гладит меня по голове, читая «Преступление и наказание»: «…Ты иногда необычайно, страстно влюблена в страдания».
Конец ознакомительного фрагмента.
